За час до прибытия поезда у здания вокзала уже выстроились десяток омоновцев в шлемах и два автозака (всего их впоследствии было около десяти). На платформе — собирающиеся журналисты, уезжающие и приезжающие пассажиры, из сторонников Алексея — пока только пожилой мужчина в желтом дождевике с характерной красной наклейкой на груди и цветами в руках.

Примерно через полчаса омоновцев становится больше — непосредственно к путям приводят целые группы людей в камуфляже и бронежилетах. «Понагнали опричников-то, е-мое!»

Появляются сторонники и волонтеры предвыборного штаба в футболках с именем кандидата и снова с наклейками. Один из путей перекрывают, у входа на платформу тут же образуется толпа людей с камерами.

«Здесь ничего не увидишь, вот уже поезда стоят. Тот путь перегородили — значит, туда приедет».

Публика, более заинтересованная расписанием поездов, чем лидером оппозиции, время от времени спрашивает, что происходит и кого встречают. Кто-то понимающе кивает, у других на лицах читается раздражение: «Чести-то сколько, прямо какая-то... знаменитость», «Вот смотри, пришел Тор, националист, вон тот с усами и бородкой».



Среди «внештабных» встречающих — отец с мальчиком семи лет, обещает сыну показать Навального среди других пассажиров, за которого тот сначала принял Че Гевару на флажке у стоящего рядом мужчины. «Ты его сразу увидишь, высокий такой, с волосами».

По словам встречающих, в семь утра вокзал «зачищали от бомжей», а позже администрация сообщила об эвакуации в связи с угрозой взрыва — как считают сторонники, чтобы рассеять толпу.

Появление Алексея на платформе сопровождалось аплодисментами и приветствиями вроде «Навальный — наш мэр», скандированием «Навальный», «Офицеров», «Один за всех и все за одного», «Мы здесь власть», «Спасибо». Навальный выступил с небольшой речью, поблагодарив всех, кто его поддерживает, одновременно с ним выступила полиция с призывами покинуть площадь.

Толпа сопровождала Навального еще некоторое время, обогнув вместе с ним Ярославский вокзал. После кто-то собирался ехать в штаб, кто-то продолжал задавать вопросы — если не Алексею, то любому человеку с наклейкой.



«Где у вас тут можно вопросы задавать?» — «Кому?» — «Ну, кто у вас тут депутат?» — «Навальный, он кандидат». — «Вот ему, когда можно вопросы задавать?»

На вопрос о том, что он думает о поставленном Песковым условии признать свою вину, чтобы получить помилование, Алексей ответил, что ждет, когда власти признают свою вину перед всеми, кто несправедливо от нее пострадал (ранее он попросил не забывать о все еще сидящих в тюрьме политзаключенных).

###